4.10.2013
Позавчера Евгений Гришковец рассказал дончанам о своем «Прощании с бумагой». Новое произведение известного драматурга и актера посвящено всему тому, с чем автору очень не хочется расставаться, хотя он и понимает неизбежность этого.
Показ в Донецке был для Гришковца первым за последние три месяца, им он открывал новый театральный сезон. В конце июня на московских складах сгорели все декорации к его спектаклям, поэтому Донецк увидел обновленное «Прощание с бумагой». Основу декораций составлял стол, на котором кипы бумаг и стопки книжек соседствовали с печатной машинкой и ноутбуком. Задний план состоял из пяти закрытых дверей вполне современного вида, за которыми скрывались то березы, то книжные полки, то почтовые ящики, то даже пневматическая почта.
«Добрый вечер, – приветствовал зрителей Евгений Гришковец. – Я два года не был на этой сцене… И поверьте, когда мы назначали дату в Донецке, еще не было результатов жеребьевки Лиги чемпионов. Я так понимаю, именно этим объясняется такое количество свободных мест в зале (на самом деле – не более трех-четырех десятков. – Прим. автора). Получается, что мы сегодня играем и с «Шахтером», и с «Манчестер Юнайтед».
Театр одного для всех
Постановки Евгения Гришковца – то, что хочется рассматривать под микроскопом, раскладывать на составные части и снова мысленно собирать воедино. Говоря о Гришковце, всегда упоминают термин «театр одного актера». Вполне разумное определение, однако, если говорить об эмоциях, то театр пропадает практически сразу после выхода главного героя на сцену. Остается только вселенная Гришковца, в которой и оказываются зрители.
«Есть два очень сильных слова в русском языке, – начал Гришковец. – Они, конечно, есть и в других языках, просто я других языков не знаю. Знаю немножко английский, но довольно скверно. Это слова «навсегда» и «никогда». Оба эти слова пугающие, потому что содержат в себе бесконечность. И самое главное, эти слова содержат намек на нашу конечность, на ограниченность наших временных возможностей…»
Регрессивная стадия прогресса
Автор одновременно ностальгирует по тому, что уходит навсегда и иронизирует над этим. «Нынче сложно себе представить вместо автозаправок станции с сеном и овсом. Ужасно представить в июле пробку из конных экипажей. Или тройку, а лучше – пятерку лошадей с мигалкой, – говорит он и с грустью продолжает: – Когда-то писатели писали при свечах и перьями. Отгорели свечи, не будем писать перышками, потому что это неудобно. Правда, если почитать стихи за последние два века, то выясняется, что перьями и при свечах писали лучше. Но уже не вернемся к перьям, свечи не зажжем».
Гришковец не пожалел времени на рефлексию относительно разницы между новыми и старыми вещами: «Сейчас покупаешь новый компьютер, думаешь: «Ой, ну все, тоньше уже быть не может. Господи, какое чудо, какие дизайнеры над этим работали, волшебство просто». Через два года с ним стыдно на люди показаться! Через три года понесешь его выбрасывать ночью, чтоб никто не видел, какая у тебя дрянь дома стояла!.. Эти предметы (показывает на печатную машинку. – Прим. автора) были сделаны, чтобы ими как можно дольше пользовались, а вот эти – чтобы как можно быстрее устареть, вызывать одно только раздражение, злость и одно только желание выбросить и купить новое».
Пока еще есть бумага
Значительную часть повествования автор уделил бумаге, как материалу, постепенно перестающему быть неотъемлемой частью нашей жизни. «У меня сохранился билет на автобус, который я купил в восьмом классе, – рассказывает Евгений. – Почему он сохранился? У него было счастливое сочетание цифр. Я его хотел съесть, но забыл… Нужно же было съедать и загадывать желание, но у меня тогда подходящего желания не было, и я подумал: «Сберегу-ка я его к диктанту или к контрольной». Но как-то залежался. Потом обнаружил его, и вспомнил об этом. За время, пока билет лежит в коробочке, автобус, в котором он был куплен, давно сгнил, те, кому сейчас 15-18 лет, их даже никогда не видели. Мало того, я справки навел: завода того нет, на котором был сделан этот автобус. А билетик лежит».
Уже после окончания, когда автор вышел поклониться аплодирующему стоя залу, Евгений Ва-лерьевич не преминул еще раз напомнить зрителям один из посылов: «У меня есть одна просьба: вот эти билетики на спектакль, вы их не выбрасывайте!».
Иван Бухтияров