Украинские национальные соцсети не воспользовались шансом, полученным после блокировки российских сервисов. Но такова глобальная тенденция: локальные онлайн-сообщества редко выдерживают конкуренцию с гигантами.
«Є своє» — или нету?
В конце октября новая украинская социальная сеть «Єсвоє» оказалась в эпицентре скандала: хакеры прогулялись по административной части портала и добрались до личной информации зарегистрированных пользователей, включая платёжные данные. Создатели оправдались скоростью ликвидации дыр в безопасности и тестовым периодом, о чём пользователи действительно были предупреждены. В целом и те и другие отделались лёгким испугом: судя по всему, полученные сведения не были использованы в преступных целях. Но «осадочек остался». К тому же, по признанию взломщиков, доступ к административной панели они получили относительно легко.
Это бросило тень в принципе на локальные украинские соцсети. Безуспешно создаваемые с середины прошлого десятилетия, они получили второй шанс после блокировки российских сервисов, но так и не сумели завоевать массовое доверие. Потенциальные юзеры (а также другие обязательные участники этой «экосистемы» — бренды, инвесторы, рекламодатели), кроме безопасности, задавались вопросом: смогут ли отечественные проекты быть интересными, вовлекающими, финансово самостоятельными?
Ответили на это разработчики соцсети Ukrainians, получившей большие авансы от прессы, но так и не запустившейся, несмотря на предварительную регистрацию более чем 300 тысяч пользователей. В коротком сообщении о сворачивании проекта основатели сетуют, что глобальные соцсети не оставляют места для небольших игроков, коими по определению являются национальные, ведь даже при счастливом стечении обстоятельств они ограничены гражданами своей страны и, возможно, относительно небольшой диаспорой.
С технической точки зрения создание простой соцсети — дело копеечное. Даже человек, не знающий ни строчки кода, может основать сеть до 100 тысяч пользователей всего за $100 в месяц. Разработчиков «Єсвоє» обвиняют в использовании готового движка стоимостью $45. Они не отрицают самого факта, но с оговоркой, что на дешёвую основу «прикручивается» недешёвый дополнительный функционал.
Но сам сайт — это ещё не всё. Соцсеть — это безопасность и конфиденциальность пользователей (прибавляем несколько миллионов долларов расходов), маркетинг и продвижение (ещё миллионы), содержание серверов и постоянная техподдержка… Инвестор такого проекта невольно задумается: имеет ли смысл ограничиваться одной страной? Тем более сила таких платформ как раз в возможности, не меняя вкладку браузера, общаться со всем миром, смотреть видео и фото со всей планеты.
300 миллионов — не аудитория
В стремлении создавать национальные интернет-сообщества мы не одиноки. Особенно их любят и искусственно поддерживают на плаву в странах с ограниченной свободой слова; даже Северная Корея имеет свой аналог соцсети. В богатых странах с развитой интернет-культурой тоже находятся энтузиасты, создающие «свой Facebook» (Twitter, Instagram). Но и они зачастую за несколько лет сходят с дистанции, в лучшем случае вливаясь в более масштабный проект.
Так, ещё в 2011 году немецкая соцсеть Werkenntwen («Кто знает кого?») была одним из наиболее посещаемых ресурсов страны, а уже в 2014-м после безрезультатных поисков покупателя была закрыта. Та же судьба постигла Orkut, которую можно было назвать глобальной сетью локальных соцсетей. Портал создавался сотрудником Google как международный проект, но по какой-то причине взлетел только в Бразилии и Индии. Причём действительно взлетел: в 2011-м был самой популярной соцсетью в Бразилии и второй по популярности — в Индии. Всего Orkut смог объединить 300 млн пользователей, но даже при таких показателях был закрыт в 2014-м. Теперь на сайте «заглушка», рассказывающая о своём создателе и его новом проекте.
В прошлом году французская Le Figaro разразилась гневной статьёй о целой плеяде французских соцсетей и блог-платформ, вытесненных с рынка американскими сервисами.
Доступ по национальному признаку
Наиболее живучими из локальных оказываются соцсети, которые становятся местом сбора действительно закрытых сообществ, предоставляют уникальные с технической точки зрения функции либо могут на локальном рынке объединить аудиторию, сравнимую с глобальной.
Пример: mixi — японская соцсеть, появившаяся в период бума социальных сетей в 2004-м. Она прошла путь, схожий с российским VK и другими его «соотечественниками»: опередила заход на местный рынок Facebook и других глобальных сетей, захватила многомиллионную аудиторию и в дальнейшем смогла сохранить её в состязании с гигантами. Хотя mixi уже проигрывает Facebook по количеству пользователей из Японии, но остаётся одной из наиболее посещаемых в стране. Имя бренда — единственное, что вы сможете прочитать на главной странице, не зная японского: проект полностью направлен на внутреннюю аудиторию, и не только из-за языка интерфейса. Изначально регистрацию можно было пройти только с использованием местного мобильного телефона.
В Китае на фоне постоянных блокировок зарубежных сервисов самыми популярными являются три национальные соцсети. Крупнейшая в стране (и третья в мире после Facebook и Youtube) Qzone, или QQ, объединяет более 600 млн пользователей. Почти все — из КНР, но такую аудиторию, согласитесь, трудно назвать локальной.
И всё же в нынешнем десятилетии игры в местечковые соцсети, начатые вместе с зарождением Facebook или Twitter, заканчиваются. Цукербергам в разных частях света придётся предъявить пользователям что-то поинтереснее, чем доступ по национальному признаку.
Zavarnik